безусловно, необходимо.
Когда Моорна принесла готовый текст, мужчины с жаром обсуждали проблемы, уже весьма далекие от источника беседы.
Кервин взял переписанный Моорной текст, быстро просмотрел его и удивлённо вскинул брови, увидев подпись: Моорна скопировала получившийся вариант. «Никто», превращённое в «Некто».
— А что? — сразу сказал Туал. — Оригинально.
— Да, — согласился Арпан, — имеет смысл так и оставить.
— Хорошо, — Кервин надписал «в номер» и вышел.
Они слышали, как он разговаривал, обсуждая, что и куда сдвинуть, а что убрать и перенести в более поздние номера.
— Пойдёт в завтрашнем номере, — весело сказал он остальным, вернувшись в закуток, — сейчас уберём только и свалим. Тут рядом есть уютное местечко. Посидим, отпразднуем фитиль, а заодно ты нам и расскажешь.
Выписки Стига он вложил обратно в конверт, надписал его: «К статье о краже в Храме (науки)» и вложил в одну из своих громоздившихся на столе папок.
— Не потеряется? — усомнился Арпан.
— Никогда. Думаю, через два-три дня нам это понадобится. Стиг…
— Юридическая поддержка обеспечена, — кивнул Стиг.
— Отлично.
Кервин полез в нижний ящик своего стола, долго там копался, приговаривая, что она же должна быть тут, потом вспомнил, что засунул её в другое место, и начал рыться в шкафу. И, наконец, извлёк металлическую чашу на трёх ножках для ритуальных возжиганий, обязательную, как портрет Главы, принадлежность любой организации.
— Кервин… — изумилась Моорна.
— Правильно, — сразу понял Туал, — воздадим Огню Справедливому и избавимся от улики.
Кервин установил чашу у себя на столе, скомкал и положил в неё исписанные характерным мелким чётким почерком, как никто не умел в редакции, большие листы, явно вырванные из адвокатского блокнота, потому что на них красовались гриф Коллегии Адвокатов и личная надпечатка адвоката Стига Файрона, и поджёг их. Четверо мужчин и женщина встали, образовав тесный круг, и молча глядели на пламя, в котором обугливалась и превращалась в хрупкие чёрные комья статья их коллеги и друга, Гаора Юрда, а ныне раба номер триста-двадцать-один-дробь-ноль-ноль-семнадцать-шестьдесят-три, выбравшего своим псевдонимом страшное определение: «Никто».
Когда листы догорели, Кервин тщательно размял их в мельчайшую пыль и вышел вытряхнуть пепел и промыть чашу.
— Как он там? — спросила Моорна Стига.
— Кервин подал хорошую мысль, — улыбнулся Стиг, — посидим и поговорим спокойно.
— Да, — сказал, вернувшись, Кервин. — Стиг, у нас есть полпериода.
— Ну, за это время можно столько успеть! — рассмеялся Туал.
— Сколько бы ни было, всё наше, — весело ответил Арпан.
Стиг посмотрел на часы и кивнул.
— Полпериода приемлемо, и мне надо будет бежать.
— Нам тоже, — в тон ему ответил Кервин.
— Больше полупериода на личную жизнь редактор не даёт, — пожаловалась почти всерьёз Моорна.
— Что является безусловным нарушением трудового законодательства, если в вашем контракте не оговорены именно такие условия, — ответил ей Стиг.
— Хорошая идея, — сразу подхватил Кервин, — надо будет пересмотреть контракты с этой точки зрения.
— И оговорить в нём обязательность гонорара, — горячо согласился Арпан.
— Аванс ты получил, — возразил Кервин.
— Позавчера. А вчера уплатил за квартиру.
— И тебе хватило?! — бурно изумилась Моорна. — Завидую!
Под этот разговор они прошли сквозь редакцию и спустились в подвал. В доме тесно набились редакции и всевозможные мелкие конторы, и потому подвал был странной смесью цехов, складов и забегаловок, где с одинаковым успехом можно было поиграть в любые законные, полузаконные и незаконные игры с любыми ставками, основательно поесть, быстро перекусить, напиться, подраться и уладить ещё массу самых разнообразных дел. В том числе и посидеть тесной дружеской компанией, в которую никто и не попробует втереться без приглашения. Главное — не ошибиться с местом.
Все отлично понимали, что никаких подробностей поисков и организации встречи в рассказе Стига не будет, но это их особо и не интересовало. Главное — добыть информацию, а как? Это уже твоё дело, твоей изворотливости, сообразительности и прочего.
— Как он?
— Держится. Выглядит здоровым. Работает шофёром, — Стиг усмехнулся, — пропах бензином, оброс. Помните, каким он был тогда? А теперь борода, усы. Волосы до бровей, так что клейма не видно. Одет… по погоде. И практически неотличим от остальных… таких же.
— С его хозяином ты не общался?
— Зачем?
— Ну, попросить как-то изменить условия, скажем, в питании, — предложил Арпан.
— Он не выглядит голодающим. От сигарет он отказался, сказал, что рабу такие дорогие не положены и у него могут быть неприятности, если найдут при обыске.
— Его обыскивают? — ужаснулась Моорна. — Он в тюрьме?!
— Нет, — Стиг поправил очки, — это не тюрьма, но обыски и телесные наказания, как я понял из его слов, жизненная норма. Я попытался дать ему гемов. Он взял немного мелочи, сказал, что купит себе в рабском ларьке еды и сигарет. Дело в том, что наша беседа заменила ему обед.
— А печенье?
Стиг не очень весело улыбнулся.
— Съел, пока мы беседовали. По той же причине: не положено, найдут при обыске — выпорют. Там, скажем так, своеобразная интерпретация правовых аксиом. Например, всё неположенное считается, как я понял, украденным независимо от источника приобретения.
Моорна молча покачала головой, в глазах у неё стояли слезы.
— Как он выдерживает это? — пожал плечами Арпан. — При его гордости, стремлении к независимости…
Стиг кивнул.
— Держится он великолепно.
Об истерике Гаора Стиг решил не говорить. Они помнят Гаора сильным. Пусть он останется таким и в его рассказе. И раз в поистине нечеловеческих условиях Друг сохранил разум, способность писать… Для этого нужны силы. Не мгновенное усилие, не вдохновенный порыв, а ежедневно, в каждый период, в каждую долю, в каждый миг… Ведь это — он не зря читал и перечитывал аккуратный, без единой помарки текст — это не могло быть импровизацией, это выверенная, многократно обдуманная, доведённая до совершенства работа. Нет, он голову под меч подставит в уверенности, что Гаор, тьфу ты, аггел копчёный, конечно, Друг, писал эту статью давно, переписывал, переделывал столько раз, что запомнил наизусть. А черновики… видимо, уничтожал каждый предыдущий вариант, не мог же он её целиком вот так держать в голове. Нет, это работа не дня, не декады, и даже не сезона. Понятно, что нервы стали ни к аггелу.
Кервин внимательно посмотрел на него.
— Что мы можем сейчас для него сделать, Стиг?
— Не дать пропасть впустую его труду, — ответил за Стига Туал. — Чтобы камень упал в воду, а не в болото. Чтобы пошли круги.
— Согласен, — кивнул Кервин. — Но это не камень, а бомба.
— Значит, надо использовать её взрыв с максимальной эффективностью, — сказал Стиг. — Закон не имеет обратной силы, судебные приговоры и решения юстиции не отменяются, значит, надо добиться новых законов, прекращающих действие судебных решений.
— Огонь нам в помощь, —
